ИГИЛ. «Исламское государство» и Россия. Столкновение неизбежно? - Мюрид Эль (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT) 📗
Агрессивность учения сопровождалась преимуществами, которое оно давало взявшим его на вооружение традиционалистским силам. Немаловажным являлось идеологическое оправдание действий адептов учения. Принявшие учение могли вести против «неверных» и «многобожников», которыми являлись практически все окружающие противники, уже не просто грабительские набеги (так называемые газа), а священную войну за веру (джихад). Это принципиально меняло картину происходящего и легитимизировало завоевательные походы времён становления Саудовской Аравии, привлекало к ним не только идейных последователей учения, но и вполне случайных людей, живущих и привыкших жить за счет грабежей и разбоя.
Примерно та же картина наблюдается и сегодня в Исламском государстве: идейные сторонники построения Исламского государства серьезно разбавлены обычными бандитами, садистами и «романтиками с большой дороги». Судьба их предшественников-ихванов в Саудовской Аравии была печальна – король Абд-аль-Азиз ибн Сауд попросту истребил свою ударную силу, требовавшую «продолжения банкета» и после завершения строительства государства Саудов. Вряд ли иная судьба ожидает нынешних зверей, которые фигурируют на роликах и фотографиях бесчисленных пыток и казней на территории Исламского государства. Когда надобность в них отпадет, их всех попросту «утилизируют» тем или иным способом. Кстати говоря, той же логикой руководствовались и большевики после завершения Гражданской войны, ликвидируя патологических садистов в своих рядах: что допустимо на войне, то абсолютно неприемлемо в мирной жизни. Так что, видимо, процесс эскалации террора и жестокости с последующим его решительным искоренением является вполне объективным и естественным.
Ваххабиты времен XVIII–XX веков тщательно истребляли все признаки «многобожия» на захваченных территориях – вырубались «священные» деревья, разрушались могилы праведников, искоренялся культ святых, чем подрывалась экономическая основа паломничества к этим местам и лишались дохода жители и знать захваченных оазисов. Тем самым адепты учения содействовали присоединению к своему движению всё новых территорий, вынуждая их принимать новые правила для собственного выживания.
Ведя войну против «неверных» и «многобожников», ваххабиты во время сборки государства аль-Саудов в то же самое время вели борьбу и против ханафитского ислама Османской империи, обосновывая освободительную войну против иностранного господства религиозными мотивами. Эта особенность «внутривидовой борьбы» между различными ветвями ислама также проявляется сегодня в идеологии Исламского государства, о чем будет более подробно сказано ниже.
Историк А. М. Васильев в своём труде «История Саудовской Аравии (1745–1973)» пишет:
«…Идеология ваххабизма была продуктом серьезного духовного кризиса в Аравии, в основе которого лежали экономические и социально-политические факторы.
Это учение образовало крайнее крыло ханбализма: оно отвергало все «новшества» (бид’а) в догматике и культе, требуя возвращения к Корану и первоначальной Сунне, и только к ним.
В социальном плане ваххабизм стоял на службе интересов знати, он освящал, упорядочивал и маскировал отношения эксплуатации и гнета. Одновременно он нес в себе элементы, свойственные эгалитаристским, уравнительным движениям, что привлекало к нему широкие массы аравийского на селения.
Противопоставляя ваххабитов всем прочим мусульманам, учение Ибн аль-Ваххаба превращало их в сплоченную секту, разжигало фанатизм. Необходимость священной войны против «многобожников», провозглашенная в учении, делала его знаменем завоевательных войн и набегов.
Ваххабизм стал идеологическим оружием движения централизации на Аравийском полуострове.
Он освящал политическую и военную борьбу недждийской знати за преобладание в Аравии, прежде всего против хиджазцев.
Выступая против господствующей формы ислама в Османской империи, ваххабизм служил идеологическим оформлением национального движения аравийских арабов против турок…»
Тем не менее, конфликт между секулярным и религиозно-идеологическим крыльями унии династии аль-Саудов и религиозными фанатиками-ихванами был заложен изначально.
Ваххабизм, будучи объединительной идеологией для сборки социального субъекта, не мог распространяться за пределы довольно чётко очерченного ареала. Основатель нынешнего Королевства Абд аль-Азиз ибн-Сауд столкнулся с тем, что после объединения исторических областей полуострова продолжение экспансии натолкнулось на упорное сопротивление народов, живущих в иных социальных и экономических условиях, стоящих на более высокой ступени развития общественно-политического устройства. Кроме того, возникли проблемы и во внутренней политике. Непримиримость ваххабитов к ширку и его проявлениям создала ситуацию, при которой поклонение Двум святыням становилась в рамках учения колоссальным конфликтом со всем остальным исламским миром. Ежегодный хадж приносил серьёзный доход, который для Саудовской Аравии – тогда еще совершенно «ненефтяной» страны – был основным источником поступлений в казну. Абд аль-Азиз просто не мог скрупулёзно действовать в рамках учения Абд аль-Ваххаба в этом случае, и был вынужден в качестве исключения признать право всех мусульман вне зависимости от их принадлежности к тем или иным ветвям ислама на совершение хаджа.
В пределах нового государства жили не только приверженцы нового учения, но и мусульмане-шииты. Государственные интересы требовали договорённостей с правителями иных стран, которые не признавали учение. Более того – Абд аль-Азиз, исходя из этих же государственных интересов, был вынужден оказывать помощь шиитским правителям-имамам Йемена.
Развитие производительных сил потребовало и иных подходов к образованию. Это тоже вошло в противоречие с фанатичными представлениями ваххабитов. В конечном итоге конфликт очень быстро перерос в острую фазу, и Абд аль-Азиз был вынужден силой подавить свою бывшую опору – движение ихванов.
Дальнейшее развитие Саудовской Аравии трансформировало союз между секулярной властью и религиозно-идеологической ветвью этого союза, которую до сих пор прочно держит в своих руках клан потомков Абд аль-Ваххаба Аш-Шейх. Именно выходцы из этого клана осуществляют идеологический надзор за населением Королевства. Они же входят в состав исполнительной власти, руководя министерствами и ведомствами, отвечающими за государственную систему защиты ислама на территории страны.
Однако с течением времени баланс влияния в этой паре неуклонно смещался в сторону секулярной власти. Собственно говоря, это вполне устраивает клан Аш-Шейх, хотя он оказывает определённое противодействие слишком резким шагам по введению новшеств. Таким образом, ваххабизм, будучи встроенным в систему государственной власти, оказывается вполне способен к конструктивным действиям, пусть и в ограниченном объёме. Негибкость учения и гиперконсерватизм его адептов создаёт колоссальные сложности для динамичного развития страны, однако сегодняшние «официальные ваххабиты» отличаются в своей практической деятельности от ваххабитов в пору создания и расцвета этой идеологии весьма и весьма существенно.
Дело доходит до того, что нынешние исламские радикалы отчётливо выражают недовольство позицией духовных лидеров ваххабитской верхушки Саудовской Аравии:
«…ранее верховный муфтий Дома Саудов Абду-ль-Азиз Али аш-Шейх назвал призывы к джихаду в других мусульманских странах «предательством родины».
Также муфтий Абду-ль-Азиз настоятельно советовал молодёжи не ехать на джихад в Сирию, потому что там якобы «неизвестно под каким знаменем воюют».
В этой связи вырисовывается довольно интересная картина: деятельность придворных учёных вписывается в стремление Запада и его марионеточных арабских княжеств сдержать приток иностранных мусульманских добровольцев в Сирию, дабы не усилить дальнейшую исламизацию рядов повстанцев.
В то же время саудовский режим признаёт в качестве полноправного, единственного и законного представителя сирийцев христианско-демократическую «нацкоалицию», последовательно укрепляя её легитимность на международной арене…» [4]
